Friedberg_Nila-2021

D E C O D I N G T H E 2 0 S 4 1 8 Те появились в передней. – Ну, повторяйте, – сказал Борменталь и чуть‑чуть притиснул горло Шарикова к шубе, – извините меня… – Ну хорошо, повторяю, – сиплым голосом ответил совершенно пораженный Шариков, вдруг набрал воздуху, дернулся и попытался крикнуть «караул», но крик не вышел, и голова его совсем погрузилась в шубу. – Доктор, умоляю вас! Шариков закивал головой, давая знать, что он покоряется и будет повторять. – …извините меня, многоуважаемая Дарья Петровна и Зинаида… – Прокофьевна, – шепнула испуганно Зина. – Прокофьевна… – говорил, перехватывая воздуху, охрипший Шариков. – …что я позволил себе… – …позволил… – …себе гнусную выходку ночью в состоянии опьянения… – …опьянения… – Никогда больше не буду… – Не бу… – Пустите, пустите его, Иван Арнольдович, – взмолились одновременно обе женщины, – вы его задавите! Борменталь выпустил Шарикова на свободу и сказал: – Грузовик вас ждет? – Нет, – почтительно ответил Полиграф, – он только меня привез. – Зина, отпустите машину. Теперь имейте в виду следующее: вы опять вернулись в квартиру Филиппа Филипповича?.. – Куда же мне еще? – робко ответил Шариков, блуждая глазами. – Отлично-с. Быть тише воды, ниже травы . В противном случае за каждую безобразную выходку будете иметь со мной дело ! Понятно? – Понятно, – ответил Шариков. Филипп Филиппович во все время насилия над Шариковым хранил молчание. Как-то жалко он съежился у притолоки и грыз ноготь, потупив глаза в паркет. Потом вдруг поднял их на Шарикова и спросил глухо и автоматически: – Что ж вы делаете с этими… с убитыми котами?