Friedberg_Nila-2021

М . Б У Л Г А К О В « С О Б А Ч Ь Е С Е Р Д Ц Е » . О Т Р Ы В О К 1 1 3 9 9 ноги, крытые черным пухом, заплетались по паркету. Что‑то, конечно, оказалось Шариковым, совершенно потерянным, все еще пьяненьким, разлохмаченным и в одной рубашке. Дарья Петровна, грандиозная и нагая, тряхнула Шарикова, как мешок с картофелем, и произнесла такие слова: – Полюбуйтесь, господин профессор, на нашего визитера Телеграфа Телеграфовича. Я замужем была, а Зина невинная девушка. Хорошо, что я проснулась. Окончив эту речь, Дарья Петровна впала в состояние стыда, вскрикнув, закрыла грудь руками и унеслась. – Дарья Петровна, извините, ради бога! – опомнившись, крикнул ей вслед красный Филипп Филиппович. Борменталь повыше засучил рукава рубашки и двинулся к Шарикову. Филипп Филиппович, заглянув ему в глаза, ужаснулся. – Что вы, доктор! Я запрещаю… Борменталь правой рукой взял Шарикова за шиворот и тряхнул его так, что полотно сзади на сорочке треснуло, а спереди с горла отскочила пуговка. Филипп Филиппович бросился наперерез и стал выдирать щуплого Шарикова из цепких хирургических рук. – Вы не имеете права биться, – полузадушенный, кричал Шариков, садясь наземь и трезвея. – Доктор! – вопил Филипп Филиппович. Борменталь несколько пришел в себя и выпустил Шарикова, после чего тот сейчас же захныкал. – Ну, ладно, – прошипел Борменталь, – подождем до утра. Я ему устрою бенефис, когда он отрезвится. Тут он ухватил Шарикова под мышки и поволок его в приемную спать. При этом Шариков сделал попытку брыкаться, но ноги его не слушались. Филипп Филиппович растопырил ноги, отчего лазоревые полы разошлись, возвел руки и глаза к потолочной лампе в коридоре и молвил: – Ну‑ну…