Friedberg_Nila-2021

2 талья (устар.) – талия М . Б У Л Г А К О В « С О Б А Ч Ь Е С Е Р Д Ц Е » . О Т Р Ы В О К 1 1 3 9 3 – Зина! Как вам не стыдно! Кто же может подумать? Фу, какой срам, – заговорил Борменталь растерянно. – Ну, Зина, ты – дура, прости господи, – начал Филипп Филиппович. Но тут Зинин плач прекратился сам собой, и все умолкли. Шарикову стало нехорошо. Стукнувшись головой об стену, он издал звук не то «и», не то «е», вроде «иэээ»! Лицо его побледнело, и судорожно задвигалась челюсть. – Ведро ему, негодяю, из смотровой дать! И все забегали, ухаживая за заболевшим Шариковым. Когда его отводили спать, он, пошатываясь в руках Борменталя, очень нежно и мелодически ругался скверными словами, выговаривая их с трудом. Вся эта история произошла около часу, а теперь было часа три пополуночи, но двое в кабинете бодрствовали, взвинченные коньяком. Накурили они до того, что дым двигался густыми медленными плоскостями, даже не колыхаясь. Доктор Борменталь приподнялся, бледный, с очень решительными глазами, поднял рюмку со стрекозиной тальей 2 . – Филипп Филиппович! – прочувственно воскликнул он, – я никогда не забуду, как я, полуголодным студентом, явился к вам, и вы приютили меня при кафедре. Поверьте, Филипп Филиппович, вы для меня гораздо больше, чем профессор‑учитель… мое безмерное уважение к вам… Позвольте вас поцеловать, дорогой Филипп Филиппович. – Да, голубчик мой… – растерянно промычал Филипп Филиппович и поднялся ему навстречу. Борменталь его обнял и поцеловал в пушистые, сильно прокуренные усы. – Ей‑богу, Филипп Фили… – Так растрогали, так растрогали… спасибо вам, – говорил Филипп Филиппович, – голубчик, я иногда на вас ору на операциях. Уж простите стариковскую вспыльчивость. В сущности, ведь я так одинок… «От Севильи до Гренады!..» – Филипп Филиппович, не стыдно ли вам?.. – искренно воскликнул пламенный Борменталь, – если вы не хотите меня обидеть, не говорите мне больше таким образом.